Путь чая: статистика, направления поставок, контрабанда чая с привкусом кофе

Сухая статистика.

Начиная говорить о долгом пути чая в Россию, невозможно не ответить на вечный вопрос: «сколько?». Более-менее достоверная статистика по ввозу чая в Россию появляется лишь во второй половине 19 века, да и то неполная. Говорить о конкретных цифрах можно лишь начиная с 19 века, оставив век 18-ый за скобками.

Уже в начале 19 века чай начал играть важную роль в структуре русского импорта. Официально ввозимый в Россию чай, на начало 19 века, составлял 4% всего русского импорта. Казалось бы – сущий пустяк. Отнюдь нет, для сравнения, в то же время: ввоз всех вин и водок составлял 6,5 %; ввоз шёлка составлял 6% импорта.

В середине 19 века чай составлял 8% всего русского импорта. Для сравнения: ввоз всех вин и водок составлял 6,5%; ввоз всего шёлка составил лишь 3%.

Сравнение чая с алкогольными напитками отнюдь не случайны: российская элита всегда пила много дорого алкоголя со всей Европы. Шёлк также был одним из важнейших товаров люксового потребления.

В начале 20 века чай составлял 5,7% всего русского импорта. Для сравнения: ввоз всех машин в этот же период составлял 12%; ввоз всего шёлка составил 2,3%.

Хотя в начале ХХ века и наблюдается процентное снижение доли чая в импорте, однако, фактически ввоз чая лишь наращивался и в цене, и в количестве. Это хорошо видно, если сравнить импорт чая с импортом машин и промышленного оборудования – по России тогда семимильными шагами шла промышленная революция.

Для того, чтобы представить объёмы ввозившихся в Россию китайских чаёв, достаточно посмотреть официальные данные Иркутской таможни (одной из многих в Российской империи) за несколько лет:

Общая ценность китайских товаров (куда помимо чая были включены ткани и полный спектр других китайских товаров), ввезённых через Иркутскую таможню в период с 1886 по 1890 годы, в среднем, составляла около 22.000.000 кредитных рублей; а по данным за 1891 год – 13.000.000 кредитных рублей. И это лишь одна из многих таможен.

Колебание ввоза байховых чаёв в период с 1889 по 1892 годы объяснялось колебаниями спроса в Европейской России и объёма контрабандного ввоза. Усиление ввоза кирпичного чая объясняется не только ростом спроса на этот чай в Сибири и Русской Средней Азии, но и тем, что в период с 1889 по 1892 годы кирпичный чай начал потребляться в отдельных регионах Восточной части Европейской России.

Что касается плиточного чая, то, по наблюдениям таможенных специалистов, занимавшихся статистикой по ввозу чая, «плиточный чай служит суррогатом более дешёвых сортов байхового чая».

Потребление плиточных чаёв в 1891 – 1892 годах существенно не сокращалось, даже несмотря на состоявшееся в 1891 году повышение таможенной пошлины на этот чай с 6 до 10 руб. золотом с пуда.

Рука Москвы.

Россияне давно подметили, что в Москву стекались «все богатства нашей торговой мены с Европой и Азией с тем, чтобы потом растекаться оттуда во внутренности империи». Все крупные компании и монополии стремились в купеческую столицу России, отсюда они зорко следили за своим и чужим бизнесом, раскидывая щупальца финансового контроля до самых окраин огромной империи.

Чайная торговля всей Российской империи, в значительной части, контролировалась московским купечеством, нередко велась на московские капиталы или в московских интересах.

В описании Москвы ещё в 1785 году отмечалось: «Чаю большая часть расходится в Москве и отпущается в Петербург, а остальная продаётся в города в Малороссию и прочия места». На крупную ярмарку в Харькове чай отправлялся, долгое время, всё тем же московским купечеством.

Даже в 1890-х годах чай из Москвы (в том числе с московских чаеразвесочных фабрик) продолжал вывозиться в ряд других городов Европейской части России. Например, в Гжель чай поступал из Москвы, его брали грузом на обратную дорогу после доставки в Москву изделий гжельских мастеров.

Удивительно, но большая часть потребности в чае таких крупных городов как Казань, Нижний Новгород и Владимир, которые лежали на пути чая из Сибири, удовлетворялось из двух источников: Нижегородская ярмарка (где значительная часть торговли чаем контролировалась «москвичами») и Москвы.

Транзитом через Москву (и, разумеется, через руки московского купечества) китайский чай реэкспортировался в Польшу (об этом свидетельствуют данные Московской таможни). К примеру, в 1834 году в Польшу было отправлено чая примерно на 200.000 рублей.

Долгий путь чая.

К концу XIX века существовало не менее 12-и только основных и ряд экспериментальных маршрутов, по которым чай попадал в Россию. [рис. 001 – карта пути]

Здесь мы дадим краткое описание путей: от доставки чая к границам Российской империи, до путей внутри самого государства Через Финляндию;

1. На участке между Ревелем и Гапсалом (Хаапсалу);
2. Через Олонецкую губернию;

Наиболее эффективным контрабандным маршрутом был маршрут через Финляндию, который проходил по Выборгской дороге, где обычно сворачивал на Сестрорецкий завод. Здесь имелись большие склады различных товаров и контрабанду «размывали» с товаром, пересёкшим границу легально и прошедшем таможенную очистку. Со складов в Сестрорецке контрабанду спокойно вывозили для продажи в Санкт-Петербург.

Полиция середины 19 века знала крупных контрабандистов по именам, но несовершенство законов и осторожность контрабандистов приводила к незначительным (относительно общего объёма товара) перехватам контрабанды.

Сажали и ссылали всегда исполнителей, а не организаторов контрабандных поставок.

Кофейный привкус контрабанды.

Российская империя имела как явно выраженные «чайные», так и «кофейные» регионы – в зависимости от того, какой напиток доминировал. Сибирь, Средняя Азия, значительная часть Европейской России, значительные территории современной Украины – пили чай. Санкт-Петербург и её округа, Прибалтийские губернии, Польша, татарское население Крыма, Великое княжество Финляндское, – потребляли, преимущественно, кофе.

Различия в потреблении оказывали большое влияние и на контрабанду, которая шла в эти регионы.

Огромные поставки контрабандного чая проходили из Китая в Сибирь, значительные потоки контрабандных чаёв, несколько позднее, пошли и через портовые города, такие как Одесса. Прибалтика и Финляндия также служили регионами перевалки контрабандного чая.

Контрабандные каналы, которые обслуживали Санкт-Петербургский теневой рынок, Прибалтику, Польшу и другие регионы Российской империи – делали большую ставку на кофе, как более ликвидный конкретно для этих регионов товар.

Чай и кофе всегда были одними из наиболее интересных товаров для контрабандного ввоза. Причина была достаточно банальной – высокая разница между их стоимостью на мировом и внутрироссийском рынках. Создание системы пломбирования и обандероливания чая лишь снижало остроту проблемы. [рис. 011, 012 – пломба Московской таможни]

Государство взимало огромные пошлины с ввозимых товаров, которые ощутимо наполняли казну. Для примера, к 1860 году пошлина на кофе составляла 6 руб. 15 коп. за пуд, что составляло 150% его стоимости. В одной только Санкт-Петербургской таможне к 1860 году ежегодно взималось пошлины на 2,5 млн. руб. серебром.

Пошлина с ввозимого в Россию сахара за 1860 год на Санкт-Петербургской таможне также составляла 3 р. 80 коп. серебром с пуда – те же 150% стоимости.

Ситуация с чаем была схожей, в отдельные периоды только один таможенный сбор (без «гильдейских», ярмарочных и иных сборов, местных налогов и административной ренты) составлял и даже превышал десятикратную стоимость товара, в сравнении со стоимостью чая во внутренних районах Китая.

К примеру, если стоимость пуда хорошего чая у китайский крестьян на плантациях составляла, в пересчёте на русские деньги, 30 коп. серебром, то Российское государство, одной лишь пошлины на границе, могло взыскивать с чая этой категории более 3 руб. серебром. Даже не смотря на такую огромную государственную «маржу», чай продолжал приносить миллионные доходы чаеторговцам.

В случае с кофе контрабанда, по Западным границам империи, к началу второй половины ХХ века, приняла катастрофические для легальной торговли масштабы. На более достоверных и полных данных о контрабанде кофе можно составить представление о проблемах с чаем.

Потребление кофе, постоянно и достаточно устойчиво, росло начиная с 1840-х годов. При этом официальная статистика по ввозу кофе показывала странную отрицательную (!) динамику – с 1840 по 1844 годы ввоз постоянно падал.

В 1840 году, по данным официальной статистики было ввезено 187.000 пудов кофе, в 1841 – 122.000 пудов, в 1842 – 118.000 пудов, в 1843 – 112.000 пудов, 1844 – 107.000 пудов…

Даже если мы возьмём более обширный блок статистики по ввозу кофе, начиная с 1800 по 1860 годы, мы увидим ту же печальную ситуацию.

С 1800 по 1810 годы ежегодный легальный привоз кофе составлял порядка 70.000 пудов, лишь в 1807 году импорт кофе упал до 36.000 пудов. К 1809 году ввоз восстановился до 98.000 пудов. В 1812 году импорт составил 192.000 пудов кофе, затем из-за Отечественной войны 1812 года и последовавшей разрухи снизился до 54.000 и даже 24.000. Однако, уже к 1819 году составил 113.000 пудов. С 1820 по 1835 годы импорт держался на уровне выше 100.000 пудов, поднимаясь до 179.000 пудов в 1832 году. Небольшое снижение импорта кофе наблюдалось в 1821 году (80.000) и 1826 году (96.000). За следующее десятилетие: с 1835 по 1845 годы импорт кофе держался примерно том же уровне, поднимаясь лишь до 187.000 пудов в 1840 году, а в 1836 году импорт даже снизился до 97.000 пудов.

Потребление же кофе, на что указывают многочисленные источники, постоянно росло. Разницу между реальным потреблением и тем, что легально ввозилось и проходило таможню, покрывала контрабанда.

Для рынка чая проблемы были схожими.

Спасало торговцев кофе и чаем то, что спрос на эти продукты постоянно возрастал.

За дешёвым пивом и водкой…

Между Финляндией и Петербургом существовало три заставы: Белоостровская, Редикульская и Лисий Нос. Финляндская полиция сквозь пальцы смотрела на то, что финны строили мостики, по которым перебирались с контрабандой на российскую сторону.

Русские же крестьяне не спешили доносить в полицию о контрабандных тропах, а использовали мостки, чтобы ходить по ним в Финляндию пить качественное дешёвое финское пиво и затоваривались дешёвой водкой.

Один из русских чиновников (близкий к полиции или таможне) писал: «Рига, Тукум, Жигары, Аренсбург, Голдинген, Газенпот, Митава, Шавель, Ковно, Вильна очень значительно промышляют контрабандой. Во всех вместе, конечно, во все время можно найти ея [контрабанды] более, чем на миллион руб. сереб.[ром]. Есть незначительные местечки, служащие по удобству их положения, постоянным складом такого товара. Грудек, на Австрийской границе (Подольской губернии Проскуровского уезда), принадлежит к таким складочным местам, и там всегда есть значительные запасы [контрабанды]. Запрещённый товар, идущий через Гельзингфорс в Ревель, складывается на острове Нарген; отсюда товар перевозится, как из Сестрорецка, в Петербург, малыми частями по мере надобности и возможности».

Часто доставкой контрабанды промышляли крестьяне: «Ревельские крестьяне ходят на лодках в Финляндию, возят туда большею частью водку, а оттуда контрабандный товар; они раздают его сейчас по рукам, в деревнях и привозят в город по малым частям. Купцы соблазняют к этому крестьян, кои нередко попадаются в сём промысле и подвергаются ссылке, потому что купцы тогда отпираются от всего и даже не уплачивают пени». [013 – стычка с финляндскими контрабандистами]

Чай был не единственным доходным товаром контрабанды, идущей из Финляндии. Большое место в контрабанде занимали кофе и сахар: «Ром, коньяк, кофе и проч., немедленно, по мере привоза малыми частями, раздаются в погреба и лавки, куда бывают уже запроданы, по предварительно представленным пробам. Вещи, не подлежащие клейму, как, например, напитки, кофе, бронза, часы, фарфор, хрусталь, распродаются без всякой опасности, и ими-то преимущественно торгуют Ревельские контрабандисты. Выборгские, кроме поименованных товаров, торгуют контрабандными ситцами, полотном, платками и шёлковыми тканями. Остров Гохланд также служит складочным местом контрабанды, и именно тех товаров, которые идут из Финляндии в Эстляндию. Это ром, коньяк, кофе, сахар и проч. Тут бывают иногда большие запасы, кои перевозятся постепенно и выгружаются в разных местах, между Ревелем и Нарвой».

Европейский бизнес на контрабандных грузоперевозках.

Производство контрафактного брендированного чая, сахара и, в особенности, кофе для российского рынка была поставлена в Европе на поток. В разных регионах Северной Европы возникали заводики, которые фасовали контрафакт в этикеты российских сахарозаводчиков, торговцев чаем и кофе. Причём в случае с сахаром возникали даже целые поля сахарной свёклы и перерабатывающие их заводики, которые работали исключительно на русский рынок.

За границами Российской империи подготовка контрабандного товара и его отправка в Россию, зачастую, была делом широко известным. Современник событий писал: «За границей вообще контрабандные обороты для России производятся гласно: консулы, как иностранные, находясь в наших портах, так и наши, проживая за границей, с большим удобством пользуются официальным званием своим, для прикрытия контрабандной торговли, коею многие из них постоянно промышляют».

Более того, за границами Российской империи существовал развитой бизнес по доставке контрабанды на русскую территорию: «Во многих местах составились также товарищества, кои берут доставку товаров в Россию на свой страх. У них есть для этого особые агенты на границе, товар переносится тайно и сдаётся в назначенном месте. Такие общества есть в Львове, Бродах, Гамбурге, Любеке и особенно в Лейпциге. Они берут 10% задатка, доставляют товар на место в Россию, и тут же получают остальные 90% ещё сверх того 30% за доставку».

Большое количество контрабанды доставлялось в России через нашу границу с Прусскими и Австрийскими владениями, а также из Польши. Здесь, также как в случае с Германией, местные власти не препятствовали отправке контрабанды в Россию.

Небольшая часть контрабандных кантонских чаёв, ввозимых по западным границам империи, попадала в руки русской пограничной стражи. Такой конфискованный чай продавался от таможни в Москве и ряде других городов. В пылу борьбы с контрабандой, нередко, таможенники топили такой чай в реках.

Миллионы, вагоны, депутаты.

Порой в дореволюционную прессу попадали данные о крупных афёрах с чаем. Значительная часть этих крупных махинаций с чаем начиналась ещё с таможни, а, порой, и с незаконного ввоза на территорию Империи. Многочисленные хищения, попытки подмены чая были и на железных дорогах. Убытки для частных компаний и государства зачастую составляли сотни тысяч и даже миллионы рублей.

Для примера можно привести ставший известным случай от 19 мая 1909 года, когда государственная прокуратура вскрыла мошенничество более чем на миллион рублей и задержала порядка 42 вагонов чая. Большая часть этих вагонов была задержана уже около Иркутска и Читы, а в самой махинации принимали участие как чаеторговцы, так и работники железнодорожного транспорта, часть из которых оказалась под арестом.

На операциях с контрабандным и краденным чаем периодически отлавливали некоторое количество торговцев, однако, учитывая доходность бизнеса, желающих вести рискованный бизнес меньше не становилось. В 1908 году пресса сообщила о задержании гласного Московской городской думы Богданова, которого поймали на покупке «заведомо краденой и неоплаченной таможенным сбором партии чая».

Надо заметить, что контрабанда чая была крайне выгодна Китаю и китайским торговцам, так как позволяла увеличить общий объём продаж чая. Также выгода могла достигаться за счёт отсутствия налогообложения чая на границе, снижение расходов на оформление сделок и, вероятно, сниженной коррупционной ренте для таможенников и представителей приграничных властей.

Пока в мире остаются границы, борьба с контрабандой будет идти вечно.

[1] Подробнее см.: Соколов И.А. Чай и чайная торговля в России: 1790-1919 гг. – Изд. 2-ое. – М., 2012.

Соколов И.А.,

кандидат исторических наук

Опубликовано в журнале «Кофе & Чай в России», №5 (108) 2013

http://issuu.com/coffeetea/docs/coffee_tea_in_russia_5-2013_rus_fre

Перепечатка материала осуществлена с разрешения